Чтобы оставить комментарий, нужно зарегистрироваться.
Похожие темы научных работ
по литературе, литературоведению и устному народному творчеству, автор научной работы — ПАВЛЯК ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА
Текст научной работы
на тему "КОНЦЕПЦИЯ ИДЕАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА В ЛИРИКЕ В. А. ЖУКОВСКОГО". Научная статья по специальности "Литература. Литературоведение. Устное народное творчество"
УДК 821.161.1
О. Н. Павляк
КОНЦЕПЦИЯ ИДЕАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА В ЛИРИКЕ В. А. ЖУКОВСКОГО
Поэтические образы идеального пространства, созданные В. А. Жуковским, анализируются в контексте христианских представлений о рае.
This article analyses V. A. Zhukovsky's images of ideal space in the context of Christian notions of paradise.
Ключевые слова: лирика, романтизм, В. А. Жуковский, поэтическое пространство, христианство, рай.
Key words: lyric poetry, romanticism, V.A. Zhukovsky, poetic space, Christianity, paradise.
Для большинства художников, особенно если речь идет о художниках с романтическим мироощущением, характерно стремление к построению идеала, противостоящего несовершенному миру. Для этого поэты чаще всего обращаются к историческому прошлому, к культурно-религиозной традиции: (Библии, историческим хроникам, эпосу древних народов, фольклору и т.д.), в которых находят необходимые образы, ситуации, сюжеты. Под воздействием авторской идеи они сублимируются и становятся основой для построения образа новой идеальной реальности. В этом смысле образ рая абсолютно уникален: эту реальность не надо выстраивать, она уже есть в сознании читателя, хотя и в разных модификациях.
В Ветхом Завете образ рая имеет вполне конкретные пространственные характеристики — это Восток, Эдем, сад. Собственно, само слово рай переводится с еврейского языка как «закрытый сад» — «это место, совмещающее в себе все, что было прекрасного в первозданной природе» [1, т. 2, с. 432]. Память об этом утраченном пространстве запе-
Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2011. Вып. 8. С. 132 — 136.
чатлена во фразеологическом обороте «рай земной» — «необыкновенно красивое место, в котором всего в изобилии, где можно счастливо и безмятежно жить» [2, с. 383]. В контексте Ветхого Завета это сад в Эдеме, закрытый от человека в наказание за грехопадение. В Новом Завете рай — категория исключительно духовная. Маркировка рай небесный обозначает мир высших ценностей и связывается с пространством Дома Отца Небесного.
Независимо от религиозной системы, рай — это прежде всего пространство гармонии и блаженства. Все вышесказанное определяет совершенно особое место категории рай в литературе вообще и в лирике в частности.
В эпоху романтизма обращение к образу рая становится особенно актуальным. Как известно, романтическая личность трагически ощущает утрату гармонии, в том числе и первородной. Поиск путей к ее возврату определяет внутреннюю динамику духовной жизни; не удивительно, что пространство рая становится идеалом, к которому эта личность устремлена. В. А. Жуковский, как никто другой, в силу своего характера, религиозной настроенности, жизненных обстоятельств стремился к тому, чтобы в рамках своей поэтической системы, в которой, несомненно, есть место романтической рефлексии, создать некую аксиологическую зону, где отношения человека с миром и человека с самим собой могли бы обрести гармоническое равновесие.
Как уже говорилось, рай — это пространство гармонии. Отсюда устойчивый образный ряд: райская природа, рай земной, райская жизнь, райское блаженство. Основной смысл этих образов преимущественно сводится к оценке красивого и счастливого существования. Весь этот ряд в той или иной мере представлен в художественном мире В. А. Жуковского, однако особое место в нем принадлежит образу рая как идеального пространства поэта.
К «Стихам, сочиненным в день моего рождения» стоит посвящение «К моей лире и к друзьям моим», в котором лира, символ поэтического дара, и дружба поставлены в один ценностный ряд. Описывая пространство, где им уготована доминирующая роль, поэт представляет свое жилище в духе батюшковской традиции:
Не нужны мне венцы вселенной,
Мне дорог ваш, друзья, венок!
На что чертог мне позлащенный?
Простой, укромный уголок,
В тени лесов уединенный... [3, с. 248]
Ценность маленького личного пространства выявляется при помощи столкновения разновеликих характеристик: «венцы вселенной» заменяются на «венок друзей» «позлащенный чертог» — на «укромный уголок». После того как из этого мира устранены ложные ценности и обозначены истинные, он принимает форму замкнутого круга, внутреннее содержание которого определяется только сердцем («всем милым сердцу окруженный»). Состояние поэта, обретшего мир-круг, маркируется как рай души:
Вот все — я больше не желаю,
В душе моей цветет мой рай1 [3, с. 248].
133
1 Здесь и далее в цитатах курсив — автора цитаты, жирный — автора статьи.
134
В поэтической системе В. А. Жуковского нередки случаи, когда автор выделяет ключевое слово курсивом, в данном случае это слово мой. Его выделеность укреплена повтором в границах одного стиха. «Мой рай» — это поэтический образ сугубо личного пространства внутренней гармонии, полнота которого обеспечивается присутствием в нем простоты, свободы, друзей и поэзии.
В стихотворении «Послание к Плещееву» Жуковский ведет внутренний диалог о ценностях мира поэта со своим собратом по перу. На этот раз понятие рая раскрывается в контексте религиозно-этического размышления о мире:
Прекрасен мир, но он прекрасен нами!
Лишь добрый в нем с отверстыми очами,
А злобный сам себя очей лишил!
Не для него природа воскресает,
Когда в поля нисходит светлый май;
Где друг людей находит жизнь и рай,
Там смерть и ад порочный обретает [3, с. 157 — 158].
Примечательно, что мир настоящего, обычно связанный в романтизме со всевозможными пороками, у В. А. Жуковского получил наименование «прекрасный», но с принципиально важным уточнением: «прекрасен нами». Таким образом, в оценке поэтом мира доминирует этическая составляющая. Очевидно, что любая этическая оценка существует в пределах той или иной аксиологической системы, в данном случае христианской. Об этом свидетельствуют несколько факторов. Во-первых, Жуковский переносит акцент с внешнего созерцания на внутреннее (мир прекрасен не сам по себе, а от того, какие «мы»), тем самым внутреннее содержание становится определяющим («Царство Божие внутри нас»). Во-вторых, понятие добра выступает как духовный ориентир, формирующий картину мира. Как следствие этого, психологический пейзаж через изображение преобразования в природе («природа воскресает», «нисходит светлый май») отражает состояние возрождения души. Оппозиция добро — зло выводится из другой, не менее значимой оппозиции: зрение — слепота («добрый. с отверстыми очами» — «злобный сам себя очей лишил»). Понятия зрение и слепота в данном случае, безусловно, относятся к духовной сфере, и в этом смысле такая позиция имеет глубокие христианские корни. Нравственное прозрение становится непременным условием построения внутреннего пространства духовного рая.
В стихотворении «Тайный посетитель» образ рая возникает как пространство, подарившее миру чудесный «призрак», посланца Неба. Вся лирическая ситуации состоит в тщетной попытке разгадать тайну «прекрасного гостя». От строфы к строфе последовательно предлагаются наименования «таинственного посетителя» — Надежда, Любовь, Дума, Поэзия, Предчувствие («небесного. святого»). Написание с большой буквы определяет их личностный и ценностный статус. Ни одно из этих наименований не отвергается лирическим героем, но и не укрепляется в позиции абсолютно верного. Создается некое поле зна-
чений, объединяющее в единое целое нравственные, эстетические и религиозные категории. Место обетования «таинственного посетителя» априори загадочное: «неведомый... неземной край», «минувшее», «рай», «небесное. святое».
Иль в тебе сама святая Здесь Поэзия была?..
К нам, как ты, она из рая Два покрова принесла:
Для небес лазурно-ясный,
Чистый, белый для земли:
С ней все близкое прекрасно;
Все знакомо, что вдали [3, с. 122].
Как видно из этого отрывка, «Поэзию» и «таинственного гостя» связывает единое пространство рая. Очевидно, что они обладают характеристиками, принадлежащими к одной аксиологической системе: Поэзия названа «святой», «явлением. с небес». Согласно В. И. Далю, «святой» — «все, что относится к Божеству. духовный божественный, небесный. Святой Дух, третья ипостась, выражающая деятельность Божественную» [4, т. 4, с. 36]. Как известно, «Небо» в христианской аксиологии связывается с пространством Бога, кстати, в ряду многих значений этого слова В. И. Даль приводит следующее — «духовный мир. рай, небесное царство» [4, т. 2, с. 417]. То, что образ рая в данном тексте восходит к христианской традиции, подтверждает дальнейшее развитие лирической ситуации. Небо и земля не только не разводятся по полюсам, как это обычно бывает в поэтической системе романтизма, но, напротив, сближаются и гармонизируются. В этом смысле очень важен образ «двух покровов». Во-первых, оба «покрова», для земли и для неба, равно связаны с раем Небесным («.из рая // Два покрова принесла»). Во-вторых, цвета, в которые они окрашены («Для небес лазурно-ясный, // Чистый, белый для земли»), создают мягкую пластичную картину единого пространства, между ними нет зрительного контраста. На символическом уровне они максимально сливаются: «голубой, золотой и белый — эмблемные цвета Бога, христианства» [5, с. 103]. Как известно, лазурный и голубой практически совпадающие цвета («цвет ясного неба», «светло-синий»). Первоначально функцию обозначения голубого цвета в русском языке выполняли слова лазоревый, лазурный. В словаре В. Даля голубой и лазурный определяются одно через другое. Возвращаясь к образу «лазурно-ясного (голубого) покрова», следует заметить, что голубой цвет сам по себе, а уж тем более в сочетании со словом «покров», в христианстве символизирует одежду Богородицы. Что же касается слова «чистый», то оно не только вносит дополнительный нюанс в зрительный образ, но и уточняет духовную сущность этого образа — «непорочный, прямой. верный и т. д.» [4, т. 4, с. 402].
Картина единения неба и земли укрепляется еще и благодаря тому, что здесь устранен обычный для романтизма пространственный разрыв между «близким» и «далеким» («С ней все близкое прекрасно; // Все знакомо, что вдали»). Очевидно, что «святой Поэзии» отводится роль гармонизирующего начала, позволяющего преодолеть романтическое двоемирие. Мир в сознании лирического героя обретает целостность, и это отражает духовное состояние спокойного равновесия. Пре-
135
136
образование, совершенное «святой Поэзией», объясняется природой ее происхождения — она «из рая».
Таким образом, маркируя идеальное пространство как рай, В. А. Жуковский вносит в него исключительно христианское содержание. Самые разнообразные семантические нюансы, эмпирические или метафизические реалии, выраженные открыто или ассоциативно, устремлены к изображению рая как сферы внутренней духовной гармонии.
Список литературы
1. Христианство: энциклопедический словарь: в 3 т. М., 1995.
2. Христианство: словарь. М., 1994.
3. Жуковский В. А. Соч.: в 3 т. М., 1980. Т. 1.
4. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 2001.
5. Рядчикова Е. Н., Скворцова И. А. Субъективация и психологизм цветообо-значений в языке поэзии // Языковая структура и социальная среда: межвуз. сб. науч. трудов. Воронеж, 2000.
Об авторе
Ольга Николаевна Павляк, канд. филол. наук. доц., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, e-mail: pavlyakon@rambler.ru
About author
Dr. Olga N. Pavlyak, Associate Professor, Immanuel Kant Baltic Federal University, e-mail: pavlyakon@rambler. ru
